Великая княгиня Агафия

С наступлением XIII века для России настало тяжкое, скорбное время, когда она должна была принять крещение кровью и огнем. Дикие орды татаро-монголов, проходя из края в край Русскую землю, оставляли за собой только трупы и развалины. Внук Чингисхана Батый в 1236 году подчинил своей власти камских болгар, а затем, в 1237 г., вторгся в пределы Рязанского княжества. Героически сражались рязанцы, но враг, располагавший превосходящими силами, сломил их сопротивление, превратив в пепелища города и села. За Рязанью настал черед и Владимиро-Суздальского княжества. Полчища татаро-монголов шли кружным путем, по течению Оки и Москвы-реки. У Коломны вражеская рать встретилась со сторожевым отрядом, высланным Владимирским великим князем Юрием Всеволодовичем, и разбила его. Затем было сломлено и сопротивление Москвы, город и окрестности были сожжены, население перебито.

Зимой 1238 года татаро-монгольское войско подступило к Владимиру. Летопись отмечает, что произошло это 3 февраля, «на память святого Симеона, во вторник, за неделю до мясопуста». Благоверного князя Георгия в столице в то время не было: он, поручив защиту укрепленного города своим сыновьям Всеволоду и Мстиславу, отправился с дружиной и племянниками, детьми старшего брата Константина, собирать рать против завоевателей. Владимирцы, вместе с князьями Всеволодом и Мстиславом и воеводой Петром, затворились в городе, татары же подступили к Золотым воротам, ведя с собой юного князя Владимира Георгиевича, плененного в Москве. Князя трудно было узнать: так он изменился в несчастии, в терзаниях о себе и Руси. Братья его и другие владимирцы не могли удержаться от слез, но при этом держались мужественно, не принимая предложений врага. «Лучше нам умереть пред Золотыми воротами за святую Богородицу и за православную веру христианскую», – решили, как пишет Лаврентьевская летопись, князья-братья.

Татары, разбив станы у стен города, отошли, взяли Суздаль, пожгли и монастыри, и княжеский двор, а затем вернулись к Владимиру. В осажденной столице высококняжеские братья, воевода Петр и епископ Митрофан не теряли бодрости и как могли ободряли жителей. 6 февраля татары стали готовиться к приступу, начали ставить леса около городских стен, а за ночь огородили тыном весь Владимир. Наутро 7 февраля, поняв, что враги возьмут город, владимирцы начали готовиться к смерти. «Открылось зрелище, – пишет Николай Карамзин, – достопамятное, незабвенное». Князья, княгини и многие из бояр со святителем Митрофаном зашли в соборный храм и здесь приняли от епископа пострижение в схиму.

Это было утро мясопустного воскресенья. «Умилительные песнопения этого дня, – писал протоиерей Василий Косаткин, – невольно должны были возвышать дух молящихся и укреплять их верою и надеждою на высшие награды, обещанные непоколебимым исповедникам Христова имени». «По заутрени» татары начали приступ, и город огласился великим плачем; воины во главе с князьями Всеволодом и Мстиславом мужественно защищались, но уже к полудню татары взяли «новый город», расположенный около кремля. Вскоре был взят и кремль. Мужественные князья были убиты, когда пробивались сквозь ряды неприятелей, враги же устремились к Успенскому собору.

В храме все это время не прекращалось моление. Никоновская летопись свидетельствует, что святитель совершил литургию, «великая княгиня и все люди» приобщились Святых Таин. Когда опасность приблизилась, бояре и народ заперлись в храме, а великая княгиня Агафия с семейством и епископом Митрофаном поднялись на хоры. Святитель благословил всех на мученическую смерть.

Вломившись в храм, татары, завершив разграбление, заметили великокняжеское семейство, затаившееся на хорах, но наверх проникнуть не смогли – ведущая наверх дверь была хорошо замаскирована. Пытаясь склонить узников сойти вниз, завоеватели прибегли к различным уловкам, но готовая к мученической кончине княжеская семья со святителем Митрофаном не желали добровольно отдавать себя в руки захватчиков. Чтобы вынудить мужественных русских спуститься, татары запалили в храме огромный костер...

Последние минуты жизни святых мучеников были ужасны. По всей видимости, их убило облако гари от пылающего внутри храма костра, «и в этом облаке, по словам летописца, отлетели к Господу их чистые души».

В конце февраля великий князь Георгий узнал о мученической кончине супруги, чад, святителя, о разорении столицы, а 4 марта сам мученически скончался в битве с татарами.

Прибывший вскоре на великое Вла- димирское княжение брат св. Георгия Ярослав похоронил останки сродников и святителя Митрофана в соборном храме; сюда же перенес из Ростова и честные мощи св. Георгия.

Останки святых мучеников были положены в гробницу с мощами преставившегося в 1176 году благоверного великого князя Михаила Георгиевича.

О святых мучениках княжеского семейства, погибших в огне, известно следующее:

В е л и к а я  к н я г и н я  А г а ф и я  В с е в о л о д о в н а ( п о с л е 1 1 8 0 - 1 2 3 8 ) – дочь великого князя Киевского Всеволода Святославовича Чермного (из князей Черниговского дома), родная сестра св. князя Черниговского Михаила, пострадавшего в Орде за исповедание веры Христовой, и родная тетка преподобной Ефросинии Суздальской. В 1211 году была выдана отцом замуж за благоверного князя Георгия Всеволодовича. Бракосочетание было торжественно совершено во Владимирском соборе. Агафия Всеволодовна была рядом с супругом и в годы невзгод, и в годы его славы. По свидетельству рукописного жития св. Георгия, этот великий князь и его супруга «оба были святы, праведны, милостивы, кротки, обидимых избавляли от рук обидящих, добре любили монашеский и священнический чин, подавали им милостыню, также весьма миловали и нищих, прилежали воздержанию, любили пост, целомудрие и чистоту». Канонизация княгини Агафии Всеволодовны в Соборе Владимирских святых была совершена в 1982 году.

К н я ж н а  Ф е о д о р а  – дочь великого князя Георгия и княгини Агафии Всеволодовны родилась 21 сентября 1228 года и мученически погибла девятилетней отроковицей.

Снохи Агафии Всеволодовны – М а р и я , Х р и с т и н а  и  Ф е о д о р а . В письменных источниках есть сведения только о первой из них – супруге старшего сына великого князя Георгия, Всеволода. Она была дочерью князя Владимира Рюриковича, владевшего Переяславлем южным, а позднее – Киевом. Бракосочетание было совершено во Владимирском златоверхом храме епископом Митрофаном 14 апреля 1230 года, менее чем за восемь лет до взятия Владимира татарами.

Две другие снохи Агафии Всеволо- довны вступили в брак с ее сыновьями всего за год до своей мученической кончины.

Внуки Агафии Всеволодовны – полагают, что только первенец ее старшего сына имел в 1238 году отроческий возраст, остальные скончались в огне младенцами.